-
23 января 2020
«Их детство огнём опалила недетского роста война…»
Я из блокады и войны,
Я знаю то, что знать не надо…
Я в ней жила, я помню все –Какой была моя блокада.
В январе 2019 года в нашей школе был создан поисковый отряд «Соколята». Наш отряд вошел в состав Самарского регионального отделения Общероссийского общественного движения по увековечению памяти погибших при защите Отечества «Поисковое движение России». Мы занимаемся поисковой работой, рассказываем о земляках - защитниках Родины и тружениках тыла на мероприятиях и митингах, на встречах со школьниками, изучаем историю Великой Отечественной войны, ведь именно она объединяет всех нас, живущих в России, общим горем потерь и общей радостью Победы.
Я хочу рассказать о судьбе Нины Фёдоровны Чесноковой, моей односельчанке, ветеране Великой Отечественной войны, жительнице блокадного Ленинграда.
Она не ходила в атаки. Она не стреляла во врагов. Не добывала с риском для жизни разведданные. Она не минировала мосты. Она даже не работала. Чтобы победить, ей достаточно было только выжить. Выжить в тылу, не на фронте. Всего лишь выжить. Ведь это так просто, верно? Верно…
Война и дети... Трудно представить что-то более несовместимое. Однако ленинградцам-детям блокадного города пришлось вместе со взрослыми перенести всю трагедию осажденного города. Детям было хуже, чем взрослым! Они не понимали, что происходит: почему нет папы, почему мама постоянно плачет, почему постоянно хочется, есть, почему по визгу сирены надо бежать в бомбоубежище ...Много детских «почему?» Но детским чутьём они понимали, что в их дом пришла большая беда. И нужно держаться. И они держались.
Дети блокады – это последние свидетели тех трагических дней.
Беседуя с Ниной Фёдоровной, я хотела понять, что переживали ленинградские дети во время блокады? Каким было их детство в осажденном врагом городе?
29 июля 1934 года в Ленинграде родилась девочка. Ее назвали Нина. Три сестры, два брата, папа и мама – обычная семья. Мама работала на заводе, старшие девочки учились в школе, а Нина помогала бабушке по дому, нянчила младших братишек. Жили как все. 1 сентября 1941 года Нина собиралась пойти в первый класс… Но 22 июня началась война!
С 8 сентября 1941, когда немцы захватили Шлиссельбург, началась 900-дневная блокада Ленинграда.
В окружение попало 2 млн. 544 тыс. гражданского населения города, включая приблизительно 400 тыс. детей. Продовольствие и топливные запасы были ограничены . 8 сентября 1941 в результате авиационного налета и возникшего пожара сгорели продовольственные склады им. А.Е. Бадаева.
Были введены продовольственные карточки: с 1 октября рабочие и инженерно-технические работники стали получать по 400 г хлеба в сутки, все остальные - по 200 г. Остановился общественный транспорт, потому что к зиме 1941 — 1942гг. не осталось никаких топливных запасов и электроэнергии.
Мама Нины получала рабочую карточку: сначала 400г, а потом -200г хлеба. Всего 750 г делили на 6 человек: бабушку и детей. Это были граммы, от которых зависела жизнь, были не хлебом, а липким тяжелым черным месивом, сделанным из мучных отходов, мокрым и расплывающимся в руках. Каждый растягивал свой кусок насколько мог… Вот рецепт блокадного хлеба: мука ржаная дефектная – 45%, Целлюлоза – 15%, жмых – 10%, обойная пыль – 5%, солод -10%, соевая мука – 5%, отруби – 105.
В ноябре было уже холодно, топить было нечем. С началом войны отца забрали на фронт.
Но Ленинград жил, боролся. В городе работали военные заводы, перестал действовать водопровод и за водой ходили на речку, приносили в бидоне.
Особенно тяжелым был первый год блокады в Ленинграде. Зима была очень холодная. За 25 дней декабря 1941 года умерло 39 073 человека. За 5 дней (с 20 по 24 декабря) прямо на улицах города скончались 656 человек. Высший уровень смертности пришелся на декабрь 1941 — март 1942 года. То есть на ту самую пору, когда семья Нины Фёдоровны жила в Ленинграде.
Обстрелы города не прекращались. От них страдали не только взрослые, но и дети. За годы блокады было ранено 529 детей, в том числе 333 мальчика и 196 девочек, 157 детей умерло от травм. Нина Фёдоровна вспоминает:
«Самое страшное в памяти - вой воздушной сирены - знак очередного налёта немецких самолётов и голос из репродуктора: «Граждане ! Воздушная тревога!». До сих пор я не люблю звуков хлопушек и петард. Мне хочется бежать, спрятаться в бомбоубежище и выключить свет.»
Голод и холод. Бомбёжки. Прямо под домом было бомбоубежище, и Нина с сестрами и бабушкой прятались в нём. 75 лет Нина помнит вой сирен и голос диктора радио: « Внимание! Граждане! Воздушная тревога!»
«Блокада в моей памяти - это постоянный голод. Вкус сухарей из чёрного хлеба и супа из перловой крупы с плавающей морковкой и с картошкой на всю жизнь запомнились мне. Это вкус детства… Есть хотелось всегда, постоянно. Засыпаешь с чувством голода и утром встаёшь с тем же чувством голода. Я не знала, что это блокада, я просто не могла своим детским умом понять войну и блокаду».
Первыми обессилили от голода младшие братишки. И вскоре их не стало. А потом случилось страшное: погибла при обстреле завода мама. Нина слабела с каждым днём. «Есть хотелось всегда. От голода началась цинга: болели дёсны и выпадали зубы. Ногти на всех пальчиках сошли и не росли. Умерла бабушка», - со слезами вспоминает Нина Фёдоровна.
Город не мог уберечь детей от недоедания, от истощения, но,тем не менее, для них делалось все, что возможно. Смертность среди детей в возрасте до 14 лет была ниже смертности взрослых. Неслучайно многие дети выжили, прежде всего, потому, что взрослые (матери и отцы, дедушки и бабушки) в каждой семье спасали в первую очередь детей. Особенно женщины — матери, бабушки. Свою мизерную пайку хлеба и последние крохи любой еды они отдавали малышам. С наступлением зимы 1941–1942 годов и ростом смертности в Ленинграде с каждым днем стало увеличиваться количество детей, потерявших родителей. По решению Ленинградского горисполкома с 1 января 1942 года стали открываться новые детские дома и ясли. За пять месяцев в Ленинграде было организовано 85 детских домов, приютивших 30 тыс. осиротевших детей. Руководство города и командование Ленинградского фронта стремились обеспечить детские дома усиленным питанием.
Зимой 1942 года сёстры решили отдать девочку в детский дом: там три раза в день кормили детей. А сами вместе с тетей уехали в Алтайский край, посчитав, что слабенькая Нина дальней дороги не перенесет. «В детдоме мы почти всё время лежали: ходить и стоять сил не было. Никаких игрушек и сладостей не помню… Помню Новый 1942 год. Ёлку привезли, в большом зале поставили, пока наряжали, мы по иголочке стали её обрывать и жевать. Так вкусно было! А на праздник нам дали манную кашу (горячую!), кисель и крохотную булочку. Мы же даже радоваться не могли: сердечки, видно, наши заледенели…»
Нужно было эвакуировать детей из города. Единственно возможный путь по воде - через Ладожское озеро. За дни блокады по этой дороге с сентября 1941 года по ноябрь 1943 года удалось эвакуировать 1 миллион 376 тысяч ленинградцев, в основном женщин, детей и стариков.
В конце лета 1942 года детский дом эвакуировали в город Горький- Нижний Новгород.
В июле–августе 1942 года в Горьковскую область прибыли 5282 ребенка дошкольного и школьного возраста из Ленинграда и Ленинградской области. Встреча ленинградцев произошла в городе Горьком, затем организованным порядком они отдельными детскими домами были отправлены в 27 районов области, где для них было организовано 42 детских дома.
Нина попала в Гагинский район. Только, как её вывезли из осажденного Ленинграда, Нина Федоровна уже не помнит… Помнит, как деревенские встречали их и плакали. А потом простые женщины, проводившие на фронт мужей и сыновей, растившие по 5-7 детей, тяжело работавшие на полях и фермах, сами недоедающие, подкармливали детей из Ленинграда, приговаривая, мол, мы еще хорошо живем, у наших-то мамки есть, а эти… И плакали, жалели, и несли, кто, что мог – морковку, тыковку, молочка козьего…
Слегка окрепнув, Нина пошла в школу. Но вскоре её забрали в «дети», т.е. удочерили: бездетная Дуся Железнова и её муж увезли Нину в Сергачский район, в деревню Кошкарёво. За 5 километров дети ходили в школу деревни Анучино. «Осенью и зимой в лесу темнеет рано. Идти страшно: кругом чаща, а вдоль дороги волки стаями кружатся, только глаза, как огоньки, светятся» ,-вспоминает Нина Федоровна.
Нина проучилась в школе до 5 класса: приемная мать не особо интересовалась учёбой дочери, часто попрекала и куском. И пошла Нина работать в колхоз, на свинарник. А потом – в лес, на болота - на торф. Работала тяжело, часто было невыносимо, но унывать Нина не привыкла. С 15 лет работала в лесу на сборе живицы-смолы. Платили там «хорошие» деньги. «Вот подкопила, поехала в Горький и купила костюм да полусапожки хромовые. Сразу и сфотографировалась в обновках. Плясать любила. Как выйду да каблучками притопну!» - вспоминает бабулечка, и вдруг глаза её озорно так заблестели !
В 1953 году уехала в Москву, на стройку. Помните фильм «Москва слезам не верит» и одну из героинь - Тосю, она тоже из деревни была, как и Нина. Жила в общежитии, работала разнорабочей. Уставала, недоедала, но экономила: на трамвае не ездила, ходила пешком, а деньги тратила на белые булочки: по одной в две недели. Зарплату почти всю отсылала приёмной матери в деревню, покупала шерсть и на палочках (спицы-дорого!) вязала носки-варежки, пересылала их детям сестры матери (а их было 10 человек, где ж на всех напасёшься?!) как гостинцы из Москвы. По сей день Нина Федоровна вспоминает своих, горьковских, с теплотой в голосе и благодарностью.
Встретила Нина в Москве и свою любовь-судьбу - Алексея, увёз он её в степное заволжское село Самовольно-Ивановка. Работала в колхозе. Вырастила двоих сыновей, нянчила внуков и радовалась правнукам. В июле 2019 года мы поздравили Нину Фёдоровну с 85-летним юбилеем.
Она удивительная, наша баба Нина: светлая, добрая, улыбчивая, приветливая и очень хлебосольная. Никогда не жалуется на судьбу, не говорит о своих «болячках», не унывает. И все соседи её очень любят. Видно, они, ленинградцы, и, правда, особенные: стойкие, мужественные и добрые, как все сильные люди.
Неправда, что не помнят дети
Все тяготы блокадных лет…
Мы – Книга Памяти и Боли,
И детских маленьких побед…
Дети войны – это последние свидетели тех трагических дней. Вдумайтесь, ведь за ними больше нет никого, кто ещё бы мог рассказать о войне. У детей есть своя память о ней, ещё более пронзительная, чем у взрослых. Чем дальше по времени отодвигаются от нас годы Великой Отечественной войны, тем важнее все детали, все подробности тех великих событий, о которых могут рассказать только их непосредственные участники.
Я внучка участников Великой Отечественной войны, один из которых остался лежать на полях сражений. Тема войны и памяти о ней не даёт мне покоя, задевает мою душу, тревожит меня. Каждый рассказ ветерана о войне я воспринимаю как еще одну страницу в огромной книге Памяти, которую мы должны сохранить, передать своим детям, чтобы и они помнили о тех, кто принес нам Победу, о тех, кто выжил, о тех, кто погиб, сколько бы лет ни прошло.
Ореховская сельская библиотека
Дата изменения: 23.01.2020 21:30:47
- Общая информация
- История
- Символика
- Отчет Главы
- Инвестиционная привлекательность
- СМИ района
- Экономика
- Статистика
- Социальная сфера
- Алексеевский краеведческий музей
- Сельские поселения
- Доклад об эффективности деятельности органов местного самоуправления
- Проект "ЖКХ и городская среда"
- МАЛЫЙ И СРЕДНИЙ БИЗНЕС
- Градостроительство
- Россельхознадзор по Самарской области информирует
- Национальные проекты
- Кадровый резерв
- Комиссия по безопасности дорожного движения
- Государственная инспекция безопасности дорожного движения информирует
- Общественная безопасность
- Контрольно-надзорная деятельность
- Антимонопольный комплаенс
- Профилактика правонарушений
- Правовая информация
- Общественное обсуждение проектов
- Политика в отношении обработки персональных данных
- Муниципальные программы
- Муниципально-частное партнерство
- Информация для граждан об объекте недвижимости в рамках реализации 518-ФЗ, в отношении которых выявлен правообладатель
- Комиссия по рассмотрению обращений по вопросам качества жилых помещений
- ЕДДС м.р. Алексеевский
- Военный комиссариат Нефтегорского и Алексеевского районов Самарской области